В Киров решено было прибыть заблаговременно во вторник 2.06, чтобы наверняка успеть к началу молитвенного благословения, совершаемого возле Трифонова монастыря. Сумбурно и довольно быстро в праздной и полусонной неге прошёл подготовительный день. Ночлег у тёти оказался непритязательным и чем-то напоминал начало пути, с уже имеющими место аскезами. Поэтому с раннего утра, не претендуя на какие-либо удобства, быстро собравшись, нацепив инвентарь, мы с женой оказались на улице, по направлению к месту общего сбора. На мне была простая рубаха, штаны, кепка и кроссовки. Вся поклажа представлена приобретённым давеча в Омутнинске походным рюкзаком, внутри которого уместились необходимые вещи. Поверх рюкзака был привязан туристический коврик.

Когда мы подошли к монастырю, там уже собралось множество народа, похожего на нас в специфической одежде. Люди продолжали стекаться, их становилось всё больше. Пройдя за стены религиозного комплекса, перед нами развернулась панорама: огромное число молящихся под ретранслируемые литургические песнопения. Какое-то время мы молились вместе со всеми, выстояв полчаса, затем решили покинуть службу. Поднявшись до главной улицы города, по которой предстояло шествие, спустились в овраг, и принялись ожидать его начало.

В улучённый перерыв докупили спреи от комаров и прочего гнуса, также произвели пополнение балансов сотовых телефонов, приобрели верёвку и металлические миски. И лишь только закончились наши приготовления, как из стен монастыря повалил народ, стало понятно, что крестный ход стартовал, вдалеке показались первые священники хоругвеносцы.

Вскоре шествие поравнялось с нами, к нему присоединялись всё новые паломники и мы недолго думая, влились в эту бурлящую реку. Идя по центральной улице города, я заметил впереди губернатора Никиту Белых. Видимо путь до первого привала он шёл вместе с нами – это и приятно и подчёркивает главенство православной церкви в России.

 

Макарье

Начало пути оказалось несложным, так как совсем скоро в селе Макарье состоялся привал, получившийся одним из самых долгих: около трёх часов.

На мой взгляд, Великорецкий крестный ход сегодня обрёл грандиозную популярность: в нём приняло участие 60 тысяч человек, его сопровождали: полиция, скорая, также на многих остановках осуществлялся подвоз чистой воды. Поэтому в мою пору крестный ход всячески оберегался государством, и, безусловно, был более комфортным, чем в стародавние времена. Но при этом он остался не менее тяжёлым испытанием, как для тела, так и для духа. Ход стал более популярным и оберегаемым, но и численность людей возросла, а это в свою очередь осложняло поиски ночлега в маленьких сёлах, где проживало не более двух тысяч человек. Вдобавок возросшая плотность строя усугубляла движение.

На первый день сил хватало более чем, стопы пока не беспокоили, кстати сказать, гораздо больше внимания требовала опревшая и раздражённая в паху кожа. И даже введённые женою в походную моду нежные кремового цвета панталоны не помогали.

 

Бобино

Часов в семь вечера мы пришли в село Бобино Юрьянского района. И сразу отделившись от основной массы шествующих, направились к торгующим палаткам: прикупили воды, съестного, и поспешили на поиски ночлега.

В эту ночь я ещё не осознавал всей неопределённости и возможности остаться без крыши над головой. Поэтому довольно простодушно относился к вечерним обиваниям порогов, так что уже на третье обращение нас благосклонно пустили в дом. Сначала, правда, разместили в огороде, где расположившись на дорожных ковриках, мы принялись осматривать нажитые за день мозоли. В этом доме мы были «второстепенными гостями», поскольку имелись и ожидаемые…

Наконец наступил наш черёд мыться, и я был удовлетворён баней, тем более поражён качеством воды, которую мне пришлось опробовать впервые. Она казалась настолько мягкой, что напоминала яичный желток, обволакивающий тело, при этом была не липкой и вязкой субстанцией, а очень быстро испарялась и очищала кожу. Я моментально привык, и влюбился в эту воду, и пил холодную её ковшами из бочки и тут же ополаскивался, что приводило в неописуемый восторг.

После бани для нас выделили кровать на веранде, рядом с которой были разложены походные вещи. Мы переоделись в чистое, а сверху дополнительно укрылись хозяйскими куртками, так что вышло сравнительно тепло под всеми одеждами, но не уютно. Стоило повернуться, как многочисленные покровы разъезжались, и какая-нибудь часть тела обязательно оголялась, и помимо ночного холода, незамедлительно становилась мишенью для комаров и мошкары, мгновенно облепляющей доступную для кровососания плоть, плохо обороняемую в сонном изнеможении.

Помню, какая это была непростая ночь, да и спать выдалось недолго: с 22:00 до 2 ночи, но эти четыре часа как будто растянулись, и от несмолкаемого комариного гудения не получалось сомкнуть глаз. Поэтому в данном островке отдохновения, под комьями вгоняющей в пот одежды, и под прицелом сотен комариных жал, я был вынужден неустанно и терпеливо ждать часа, когда можно с облегчением сказать мучительному приюту – прощай, чтобы затем продолжить непростое испытание.

Зазвенел будильник и, несмотря на позднее время, за окном уже задавался рассвет, отчего становилось проще расставаться с постелью. Заплатив хозяевам за гостеприимство и ночлег, мы поспешили в центр села, где происходило собрание народа. По всей видимости, мы подоспели к самому отправлению, и быстро примкнули к строю. Сохранившийся ночной холод длился недолго, и вскоре молодое июньское солнце взыграло и принялось жарить, лихо расправляясь с выпавшей росой, в связи с чем и мне захотелось поскорее стянуть кофту.

 

Загарье

Спустя четыре перехода, к девяти утра мы дошли до села Загарье, где всех ждал двухчасовой привал. Во время него я вдруг понял, что помимо опрелостей к моим беспокойствам присоединились мозоли на стопах. Но Загарье одарило и приятными бонусами: хозяева одного из домов были настолько щедры, что бесплатно поили и омывали из шланга всех уставших путников. Я тоже воспользовался счастливой возможностью и был обрызган солнцем с водой, и это ярким пятном солидарности и взаимопомощи отпечаталось в памяти. В крестном ходе происходят удивительные вещи – это невероятная по силе аскеза. Так и я, привыкший за долгие годы к лености и уюту, вдруг оставил всё мнимое богатство и в каком-то смысле нагим отдал себя во власть божественного провидения.

Усталость и желание прилечь поудобнее подступали во время обеденной стоянки. До сих пор мы шли долго и упорно, и в сравнении с обычным днём, когда просыпаешься в 7 и начинаешь работу в 8, то отправление в два ночи, а затем долгий путь до полудня буквально выжимают, чувствуешь себя отработавшим тяжёлый день. И вдруг оказывается, что пройдена лишь половина, и продолжать предстоит как минимум ещё шесть часов. Вот тогда не на шутку задумываешься о своих резервах, и крепишься, обуздывая жалобливость, становишься мужественнее и твёрже, терпишь мозоли и усталость.

…

До завершения паломничества было ещё далеко, зато самый сложный и испытывающий волю переход второго дня оказался исполнен. Предстояла ночь, и для того чтобы пережить её требовалось потрудиться и отыскать ночлег. Это при том, что силы были исчерпаны дорогой, всё тело ныло от усталости, пота и грязи, а впереди зияла неизвестность, и в не меньшей степени зависящая от собственных усилий и предприимчивости будущность и благополучие ночлега.

 

Монастырское

Входя в новое ликующее село, встречающее паломников, нам довелось лицезреть, как кого-то забирают заждавшиеся родственники, друзья; кто-то уверенно идёт, зная, где остановится на ночь. Одни мы шли понуренные в нерешительности, хотя конечно, в тот момент преобладало осознание исполненного пути, с которым и самый сложный переход был с достоинством осуществлён. А село это называлось Монастырское.

Вскоре жена увидела повозку, торгующую горячей рассыпчатой гречневой кашей. И я первым делом принялся стращать и поторапливать отыскать ночлег и возможность омыться, но видя, как сладко она уплетает кашу, сам захотел попробовать.

После ужина на меня возложили поиск ночлега. Не успев осознать, что прежде мало представлял меру ответственности и что все трудности бездомного пребывания насущны, я, не дав себе времени на растерянность, взялся разрешать возникающие проблемы, и тем самым не поддался паникёрству. Тут же неподалёку увидел батюшку, тоже ищущего ночлег, и последовал за ним, чтобы по его примеру попросить приюта. Первая же подмеченная батюшкой калитка отворилась, и мне без труда удалось договориться с хозяевами дома. Довольный, я побежал за женой, чтобы порадовать своей находкой.

В этот раз нас не обрекли на бессонницу в комарином аду, а заботливо расположили на кухне. На полу разостлали матрацы, кроме нашего там было определено ещё три места. Итого в одном помещении разместилось 5 человек. Поэтому кислород там быстро заканчивался, тем более поглощаемый работающим раптором, тление его ядовитой лучины вскоре загасили и растворили форточку.

Пока жена устраивалась в постели, я присоединился к партии мужиков, у которых подошла очередь мыться в бане. С чего-то они вздумали состязаться в выносливости и насдавали до того жарко, что не видя никакого смысла мучиться, я сознался в сердечном пороке и стал временами выбегать в предбанник, чтобы отдышаться, а после опять погружался в жару. В эту ночь удалось поспать, и внутренне предвкушалась радость, ведь самый тяжёлый участок пути преодолён, а далее всего лишь день отделяет от завершения всей этой аскетичной эпопеи.

Пробудившись в два ночи, мы собрались и вышли на улицу встречать рассвет, продолжив крестный ход. На третий привал, я начал вызванивать предположительно тех из знакомых, кто некогда был связан с селом Великорецкое. Но даже наиболее вероятный кандидат на помощь в ночлеге, родом из Великорецкого, спустя семь лет с момента последней встречи, переехал ближе к областному центру. Таким образом, все попытки перестраховаться оказались напрасными.

 

Горохово

В 9 утра нас встречал долгожданный и продолжительный привал в селе Горохово. В этом поселении не было других зданий кроме высокого храма. Устроив лежанку под лопухами, мы прихватили походные тарелки и отправились к организованному общепиту. Там раздавали горячую кашу с чаем. Насытившись и отлежавшись под припекающим солнцем, я пожелал воспользоваться предоставляемой неподалёку медицинской помощью: обработал и перебинтовал натоптыши, и довольный продолжил отлёживаться.

Но времени выдалось настолько много, что уже не хотелось лежать, и я решил прогуляться по храму. У входа в него тянулась длинная очередь, из желающих приложиться к мощам. И будучи человеком непритязательным, я с лёгкостью любопытствующего пробрался сквозь толпу, вошёл в храм, осмотрел помещения, оглядел его убранства и живопись, зная, что сейчас здание воссоздаётся после разорения и разрушения.

Вскоре мы двинулись дальше. Наше путешествие подвигалось к концу: оставалось ещё пару переходов, прежде чем достигнем села Великорецкое. Они получились лёгкими и не долгими, поэтому запомнились приятной прогулкой, без особых усилий. И мы шествовали с чувством скорого разрешения испытаний.

 

Великорецкое

И вскоре, в шесть вечера, мы вышли из леса на асфальтированную дорогу, по обеим её сторонам появлялись домишки, затем эта картина сменилась улицей с добротными деревянными избами, а по обочинам улыбались жители села. Первые счастливые путники нашли дождавшихся родных и близких. А мы с женой направлялись к большим куполам посреди деревни и сами надеялись, что Бог не оставит нас и обязательно найдётся приют.

У храмов огромное скопление людей окружило приветствующих священнослужителей, прославляющих крестный ход. Мы не стали задерживаться, и разглядывать службу, а пошли на ярмарку, где уже гуляло и праздновало не меньше народа. Большую сельскую улицу заполнили всевозможные лавки со съестным, вятскими игрушками, художественными поделками, шитьём. Обойдя торговую улицу, прикупив для родни памятные трофеи и отведав вкусностей, я стал вызванивать знакомых, ожидая помощи в вопросе ночлега. Но максимум, что услышал, это восхищение от совершаемого предприятия и надежду, что мне удастся устроиться на ночь. Не получив какого-то реального решения проблемы, мы стали обходить село. Обошли четыре улицы. В одних домах все места были заняты, в других хозяева вовсе никого не принимали, а если и предоставляли койко-место, то на веранде – в обществе комаров, к тому же во всех этих вариантах отсутствовала баня.

Потратив час на поиски пристанища, пришло понимание, что ночевать в Великорецком не лучший вариант, исходя из необходимости, завтра покинуть Киров. Вернувшись к единственной в селе автобусной остановке, мы неожиданно узнали, что готовятся специальные рейсы, для развоза людей. Мы оказались первыми в очередной партии паломников, покидающих крестный ход, и как только набралось достаточное число отъезжающих, нас запустили в автобус, и всех дружно отправили в Киров, через живописные, окрашенные июньским закатом поля и леса. И мне в который раз довелось осознавать прелесть божественного замысла, в точности знавшего, что нам куда лучше будет в гостиничном номере неспешно собираться, стираться и обмываться перед тем как благополучно сесть на поезд до Москвы.

 

Портнов В. В. 3-5 Июня 2015