Критикуя всевозможные религиозные и прочие духовные методы познания мира, нельзя не обмолвиться об узости научного метода. Науку порой даже хочется сравнить с бездушной машиной, изучающей механику процессов всего и вся. Наука лишь копит факты и выстраивает из них закономерности, и главным её стремлением является прикладное прогнозирование. То есть вершина любой науки – это способность предсказывать, моделировать, прогнозировать будущее в той области знания, за которую она отвечает. Но и с постоянной оглядкой на практичность, на утилитарность результатов своей работы. И, наверное, самым обидным выпадом в сторону науки будет заявление, обвиняющее её в непрактичности…

Тем не менее, пожалуй, лишь наука обскакала в практичности все другие сферы человеческой деятельности. Но при всём своём умении и желании объяснять: как, каким образом работает тот или иной объект познания, протекают различные процессы при их детальном рассмотрении. Наука в то же время оказывается не способной пояснить: почему, и с какой целью это происходит. На сегодня она продолжает молчать о смысле существования жизни на планете, конкретного человека с его явной предрасположенностью к осмыслению, она также не даёт ответа на причины, побудившие возникновение такого колоссального порождения, как Вселенная.

По данному поводу философ приводит следующее меткое сравнение в своей книге:

«Если бы существовало какое-нибудь разумное микроскопическое существо, изучающее мой организм и само в него входящее, оно имело бы основание сказать, в ту минуту, как я шевельнул рукой, что эта глыба вещества, состоящая из таких-то и таких-то молекул, дернулась оттого, что сократились некоторые её части – мускулы. Сократились же они потому, что в моторных центрах произошла такая-то и такая-то реакция, а реакция была вызвана такими-то и такими-то причинами химического порядка. Вот и всё! Ясно как день. И уж, конечно, такой толкователь возмутился бы, если бы ему вздумали указать, что «глыба» шевельнулась потому, что таково было желание её обладателя, свободное, осознанное желание, а мускулы, нервы, химические процессы и прочее – только передаточный механизм его воли.

Изучением этого механизма занимается физиология. Это не мешает существованию психологии – науки о том сознании, которое этим механизмом пользуется.

Изучением стихий природы как механизмов занимаются метеорология, аэродинамика, гидрология и ряд других наук. Это не должно и не будет мешать со временем возникновению учения о стихиалях, о тех сознаниях, которые пользуются этими механизмами».

В описанных в «Розе Мира» трансфизических представлениях заключается уникальность видения и творчества Даниила Андреева. Он первый в своём роде, кто не просто ощущал единую живую субстанцию, разлитую во всём сущем – пантеизм. Но он первый, кто смог разглядеть сознания за всеми «глыбами» стихий природы, массовыми народными явлениями, за каждым процессом во Вселенной.