Роберт очнулся в каком-то странном тёмном месте. Он не помнил, и не чувствовал боли, но необычное неприятное ощущение ущербности теперь словно поселилось в душе. Роберт посмотрел на свою правую руку, но на ней больше не было и следа от проклятого рукопожатия Люцифера, зато она, да и всё тело выглядели серовато-прозрачными, источающими едва уловимый призрачный свет. Здесь нужно отметить, что одежда на магистре сидела прежняя, в которой он запомнил себя, когда сражался с Крезом – но эта одежда являлась лишь видимой проекцией собственного эфирного тела. Да, похоже, Роберт теперь, действительно, был призраком, он ещё не успел убедиться в этом абсолютно, хотя и начинал потихоньку догадываться. Гораздо страннее то, что в данный момент Роберта больше беспокоило, где сейчас остальные члены его команды.

Роберт поднялся на ноги, данное действие не составило обычного физического труда, оно произошло как бы произвольно, при этом Роберт успел подметить некоторое волевое усилие, затраченное на совершённое движение. Оглядевшись по сторонам, он увидел, как кругом громоздятся всевозможные каменные руины, окутанные чадом, кое-где полыхал огонь. Картина представляла собой до основания разрушенный город, как после массированной бомбёжки во времена Великой Отечественной. Чад над руинами поднимался вверх, и застилал всё небо, хотя трудно было назвать небом нечто нависшее на высоте десятиэтажного дома, словно смолисто-волокнистый шатёр.

Тут размышления Роберта прервал просвистевший над головой хлыст демона. Роберт оглянулся, и увидел, что кроме него в этом месте множество таких же обездоленных душ, которых куда-то погнали демонические сущности. Ещё один удар хлыста пришёлся уже по эфирному телу Роберта, и он испытал не боль, но что-то сродни ей – чувство возникло такое, словно из души высосали часть энергии, и оттого стало тяжелее передвигаться. Но Роберт, послушавшись приказа демона, двинулся вслед за уходящей толпой душ, растянувшейся необозримо далеко. О границах этого непонятного мира судить было ещё и потому трудно, что чад, источаемый развалинами, застилал не только небосвод, но и горизонты, и казалось, что огромные скопления обездоленных призраков поглощает впереди чёрная пелена.

Вдруг среди этой толпы Роберт увидел Кио. Тот совсем не изменился внешне, только стал призрачным, как и сам Роберт. Магистр окликнул старца (хотя и магистром и старцем, их было теперь сложно называть, но по первости сохраняющегося после смерти облика, данными нарицаниями можно было как-то  различать эти души). Кио, а за ним Ланс и Эрнис обернулись на оклик Роберта, и, несмотря на угрозы и посвисты бичей погоняющих души демонов, четверо до недавнего времени людей, сплочённых одной миссией, вновь воссоединились, хоть и по ту сторону жизни.

Кио рассказал Роберту, что они сейчас пребывают в одном из миров возмездия, пределы которого ограничены литосферным слоем планеты, а вот так он выглядит в ином, но пока ещё трёхмерном измерении, где основным телом духа выступает эфирная оболочка. А ведут их, по всей видимости, к месту, где будет производиться спуск в ещё более глубокие и магматические слои, где законы возмездия ещё более суровые, и демоны там, истязая души, питаются эманациями страданий.

Затем, четырём братьям по духу точно также в толпе повстречалась душа, некогда спасённого Лансом профессора Медаса. Профессор не без волнения, но уже с некоторым безразличием призрака рассказывал о ситуации творящейся на Земле, что обстановка слоя, в котором они сейчас пребывают – по разрухе и кошмарности не далеко обогнала хаос, разверзшийся в мире людей.

Погоняемая демонами толпа человеческих душ брела по сумраку самого первого из мира возмездий, между развалин какого-то громадного потустороннего города, казавшегося прототипом всех поверженных человеческих цивилизаций, где среди языков пламени и чада мелькали порой необычные маленькие ящероподобные существа, вылезающие из своих тлеющих обиталищ, чтобы полюбоваться странными стечениями бесчисленных обездоленных пришельцев. Никто из этих практически военнопленных душ, в сущности, не знал, куда их всех ведут. Все понимали, что раз теперь они во власти демонов, то будет только хуже. Но желания как-то восставать и бунтовать против инфернальных захватчиков казалось бессмысленным, ведь не было ни пристанища, ни цели, которую бы пришлось противопоставить, когда удастся избежать ига демонов. Никто из этих обездоленных душ попросту не знал, ради какой свободы сражаться, и как в случае победы покинуть безрадостный и бесперспективный мир.

Казалось, это молчаливое шествие тянется бесконечность, обещая продлиться ещё столько же. Но вдруг из мглистой дали начали доноситься многоголосые невнятные страдальческие крики, отчего задние ряды колонны пленных душ, не разглядевшие ещё причин воплей, остановились, и, ропща в недоумении, стали переглядываться. Но вскоре под ударами хлыстов безжалостно понукающих демонов-погонщиков снова продолжили покорно двигаться навстречу неизвестному страху.

Наконец, колонна вышла на широкий песчаный берег, усыпанный обломками разбившихся судов. За берегом простиралось необозримое море, воды которого отливали слегка зеленоватым цветом, а горизонт этого моря пропадал в мглистой дали, где бушевали ветра, и сверкали молнии. Как ни странно, но здесь никаких событий, в которых бы могли фигурировать сводящие сердце людские вопли, пока не было, зато на горизонте показался чёрный корабль. Силуэт его рос, по мере приближения к берегу. И казалось, буря с грозами идёт следом за кораблём – вёстником смерти. И вот он причалил к берегу – гигантских размеров чёрный корабль, и демоны-погонщики тут же заорудовав своими хлыстами, погнали толпу пленённых душ на борт этого дьявольского исполина.

Души безропотно тянулись вереницей к трапу судна, а над их головами сгущались, и наэлектризовывались грозовые тучи. Когда первые из пленных пропали в темноте корабля, из него послышались стоны. И с каждой новой «порцией» душ, из нутра судна, как из адского жернова, всё громче и страшнее изливались, и напитывали пространство страдания людей, отчего охраняющие смирение пленных демоны, будто расслаблялись, и млели от источаемых людьми эманаций страха и мук. А четырём бывшим миссионерам, было даже вообразить сложно, что происходит на борту чёрного корабля, и какие метаморфозы происходят там с душами умерших людей. Бегство из этого мытарского заключения казалось бессмысленным, а ожидающий внутри корабля удел, виделся неотвратимым и единственным выходом из сложившейся ситуации.

И вдруг из-за грозовых туч проклюнулся тонкий и едва заметный, но такой дерзкий и яркий луч света! И в один миг вся адская круговерть замерла, демоны насторожившись, продолжали судорожно глотать успевший насытиться страданиями воздух. Прошло ещё несколько мгновений и небеса разверзлись, и в толпу обездоленных людских душ ударил такой яркий, такой чистый и тёплый свет. И никто из демонов-погонщиков не мог понять, что происходит, не зная также, что произойдёт дальше. Демоны стояли как вкопанные, не смея двинуться с места. А свет стал прыгать по лицам пленных, и некоторые из них вдруг начали меняться, тела их как будто просветлялись – с них спадали незримые оковы. Из десятков тысяч душ в толпе, только сотни переживали радостную трансформу. Их эфирное тело при жизни не было омрачено тяжёлыми безнравственными поступками, и сейчас эти прекрасные творческие люди под действием света, уже не находя баланса между своим тонким телом и этим грубоматериальным миром, поднимались в воздух, левитируя над всеми остальными, и постепенно взлетая всё выше. Вырванные из пасти тьмы утончённые души устремлялись в миры просветления, в миры горние, где законы возмездия и кары ослабевали, и сменялись законами доброты и любви.

…

В одном из миров просветления, где души бывших миссионеров остановили свой первый взлёт, обретя баланс с утончённостью окружающей атмосферы, им повстречались многие друзья, обретённые при жизни. В этих же мирах находились защитники храма Телепа, которые ещё до осквернения святыни Люцифером, пережили невероятную для воплощённых в мире людей трансформу, какую пару тысяч лет назад совершил Христос. Точно так же возвысились и жители подводного города Атлантиды. Поэтому ни одну из этих прекрасных душ не успели пленить в свои миры-ловушки тёмные ангелы. И вся планета теперь переживала новую стадию эволюции – преображение, и готова была целиком перейти в тонкие планы. Но только ради одного заключительного голоса целая планетарная система оставалась проявленной, ожидая окончательного решения от древнейшего и главного мятежного духа Земли – Люцифера. Что же в этот момент происходило с ним?