До сих пор жители дома №21 теряются в догадках, по поводу произошедшего. Почему в обычной квартире, самой обычной пятиэтажки, завелось странное существо, которое больше нигде на свете не встречается?

Началось всё одним прекрасным летним утром, когда в комнату к четырнадцатилетнему мальчику Аркадию, вошла его мама, и начала тихо будить:

— Адечка, просыпайся, пожалуйста, умывайся, собирайся. Поедем в лес по ягоды.

Аркаша с вечера помнил о предстоящем раннем подъёме… Только сейчас больше всего хотелось остаться в тёплой уютной постели. И вообще особой любви к собирательству ягод он никогда не испытывал. Зачем же тогда взрослые навязывают ему свою лесную страсть. И как им самим приятно целый день сгорбившись, закутавшись в кучу тряпья, и постоянно отмахиваясь от прорв кровососущих, ползать по лесным угодьям, и «по крупице, по капле собирать на обратную дорогу до дома»? То есть, чтобы окупить расходы на бензин… а вообще-то набрать столько ягод, чтобы хватило на свежий десерт, и на варку варенья.

Стараясь как-нибудь убедить маму в нежелании просыпаться, Аркадий сильнее закутался в одеяло.

Родители не стали долго уговаривать сына, и поехал в лес без него.

Аркадий же, осчастливленный свободой и чувством победы над обстоятельствами, снова уснул, оставшись преданным своей кровати.

Он проспал до обеда, пересматривая чудесные сны, но вдруг раздался звонок. Телефон долго трезвонил, пока не вынудил Аркадия подняться.

— Чёрт, какой славный сон прервали, — подумал он, и от досады вместо приветливого «Алло» пробурчал в трубку.

Друзья звали его гулять, и он не мог им отказать. Целый день Аркадий бродил по двору, склонив голову, мечтая о продолжении необычной истории грёз. Даже от участия в дворовом футболе отказался, безразлично наблюдая за игрой товарищей. И лишь только стало темнеть, Аркаша поспешил к любимой кровати. И уже никто ему не мог помешать наслаждаться сновидениями.

Правда, на следующее утро его наслаждения прервало солнце, показавшись в окне. Аркаша в недовольстве отвернулся к стене. Но свет всё равно озарял комнату.

— Это дико, вот так вот врываться в личную жизнь! — негодовал он. После чего встал и со всего маху задернул шторы, так что те едва не сорвались с гардины. Так Аркадий совершил ещё один шаг, приведший его к небывалому перевоплощению.

Когда комната была вновь затемнена, соня с облегчением вернулся в постель и «до победной» уткнулся лицом в подушку…

Пролетали дни и недели, пока однажды Аркадий не вступил в симбиоз с кроватью…

Зайдя в комнату сына, мама от страха потеряла сознание. То, что её поразило, было беспрецедентно. На месте, где раньше находилась кровать с сыном, теперь красовалось чудище. Лапы у него походили на деревянные ножки прежней кровати, на белой мохнатой спине зиял красный квадрат — в память о разрезе пододеяльника. Местами пуховый покров перетекал в человеческую кожу и обратно. Голова в основном была матерчатой – из засаленной наволочки, сквозь которую по бокам, как бакенбарды, проклёвывались смоляные волосы. А на внешней стороне головы, как у ската, мерцали огромные глаза, прикрытые опухшими веками.

Всё что осталось от прежнего Аркаши — серебряное колечко, которое когда-то украшало его проколотую бровь, а теперь торчало из большого опухшего века.

Существо сотрясалось от вздохов, и казалось, будто плачет, и пытается что-то сказать. Возможно, предостеречь от постигшей его участи.

Сентябрь 2005